Г-Н МАРКО АЛЬБЕРТИ, Посол Италии в Казахстане

В мае 2019 года обсерватория на Мауна-Лоа, расположенная на Гавайях, зафиксировала количество СО2 в атмосфере в размере 415 частей на миллион, уровень концентрации углекислого газа, равный тому, который предполагался в геологические эпохи до появления человека.

Данные, зарегистрированные обсерваторией Лоа, действительно, сопоставимы только с теми, которые предполагались в плиоценовое время, в геологической эпохе 2,5-5 миллионов лет назад, когда средние температуры были на 2-3 °С выше нынешних. По подтвержденным данным о средней температуре поверхности Земли, период с 2010-го по 2019 год был самым жарким в истории, и температура на планете продолжает повышаться.

Климатический кризис представляет собой одну из главных угроз здоровью людей, а также политико-институциональной, экономической и социальной стабильности стран и целых регионов планеты. По оценкам ВОЗ, ежегодно в мире происходит более семи миллионов преждевременных смертей из-за выбросов, влияющих на изменение климата, что почти в семь раз превышает число жителей Нур-Султана и превышает число жертв COVID-19. Всемирный банк прогнозирует более 200 миллионов климатических мигрантов к 2050 году, вто время как «Отчет НАТО 2030» классифицирует климатический кризис как одну из основных при¬чин имеющейся опасности и нестабильности для стран Альянса. Наконец, что также важно, больная планета представляет собой мультипликатор экономического риска, поскольку значительные климатические колебания влияют на каналы проведения денежно-кредитной политики, работу финансовых посредников и определяют появле¬ние новых угроз денежно-кредитной политике центральных банков. Отсюда рост экологических, социальных и управленческих показателей (ЕSG) как инструмента оценки государственной политики и эффективности деятельности компаний, а также использование этих показателей для количественной оценки способности компаний создавать долгосрочные ценности. Неудивительно, что ВlасkRосk, крупнейшая в мире компания по управлению активами, имеющая активов более чем на 7000 миллиардов долларов, заявила, что больше не хочет инвестировать в компании с высокими экологическими рисками.

Сегодня, по сравнению с прошлыми годами, глобальное влияние зависит от «поперечных» революций, таких как цифровая и энергетическая революции. Они обе стали неотделимы друг от друга, поскольку обе необходимы для декарбонизации. Борьба с изменением климата, например, стала базовым элементом для разработки национальной и международной политики; стратегическая ось для возрождения или перестройки альянсов (особенно многосторонних), содействия более устойчивому росту и достижению баланса сил. На карту поставлено будущее человечества, но вместе с этим и глобальное лидерство в таком стратегическом секторе, как климат, в котором сходятся огромные экономические ресурсы и передовые технологии. Климатическая политика и технологии меняют бизнес-модели и концепции конкурентоспособности и глобальной власти. Геополитическая производная такого сценария заключается в том, что окружающая среда может стать почвой для сотрудничества или, наоборот, конфронтации. Это будет во многом зависеть от выбора вовлеченных игроков. Парижское соглашение 2015 года предложило беспрецедентную платформу для возобновления многостороннего диалога по такой глобальной проблеме, как защита климата. В то же время, однако, «гонка за эколо¬гичностью» имеет соответствующие политические последствия и, кроме того, требует иного использования природных ресурсов, перераспределения факторов производства, радикальных изменений структуры, которые могут обострить конкуренцию.

Мы живем в эпоху преобразований. Отсрочка принятия решений при ведет только к новым проблемам, и эти проблемы потребуют новых решений. Что касается энергетического перехода, то здесь особенно важны три фактора.

Первый фактор: целей недостаточно. Все согласны с необходимостью принятия более устойчивых моделей роста; тем не менее климатические амбиции требуют четкого и долгосрочного выбора, активного сотрудничества и достаточных ресурсов для преобразования обязательств в проекты, развития новых промышленных цепочек поставок и ограничения дестабилизирующих по-следствий переходного периода. Климат не реагирует на слова людей, компаний или правительств. Климат реагирует на ощутимые действия людей, компаний или правительств. Все страны сталкиваются с проблемой принятия хорошо продуманной стратегии, основанной на проектах (конкретных), игроках (квалифицированных), ресурсах (достаточных) и партнерствах (как на национальном, так и на международном уровне). Итальянские компании находятся здесь, в Казахстане, чтобы сопровождать энергетический переход страны в соответствии с приоритетами, определенными ее правительством. В марте Eni Arm Wind торжественно открыла «Бадамшу-2», вторую половину ветроэлектростанции мощностью 96 МВт в Актобе, а одна солнечная электростанция мощностью 50 МВт находится в стадии строительства в Туркестанской области. Италия занимает первое место в Европе по многим показателям экономики замкнутого цикла, таким как переработка отходов, и у нас более 440 тысяч малых и средних предприятий, которые за последние пять лет инвестировали в экологически чистые продукты и технологии. Большинство из них конкурентоспо¬собны, инновационны,интернационализированы. Мы поможем им воспользоваться возможностями, которые предлагает Новый Казахстан.

Второй фактор: возобновляемых источников энергии недостаточно. Как уже было сказано, больная планета - это экономический и финансовый риск. Инвесторы хорошо знают об этом и делают ставку на страны, компании и проекты с высоким индексом экологической, экономической и социальной устойчивости. В 2021 году на возобновляемые источники энергии приходилось 70% от 530 миллиардов долларов, инвестированных во всем мире в производство энергии. Тем не менее даже если возобновляемые источники энергии приносят инвестиции и способствуют сокращению выбросов, они не являются волшебным решением для переходного периода. Экологическая трансформация не заканчивается диверсификацией структуры генерации. Это также требует более эффективного управления спросом; масштабных процессов электрификации и децентрализации; цифровизации инфраструктуры; привлечения ряда новых участников энергетического сектора и спроса на новые источники энергии, такие как критически важные минералы. Поданным IRENA (Международное агентство по возобновляемым источникам энергии), к 2050 году потребуется 33 триллиона долларов дополнительных инвестиций в повышение эффективности, возобновляемые источники энергии, электрификацию конечного потребителя, электросети, водород и инновации3. Каждое из этих изменений предполагает необходимость переосмысления того, как устроена энергетическая система и как она влияет на геополитику и геоэкономику. Например, без гибких, оцифрованных электрических сетей страны не смогут достичь целевых показателей по декарбонизации и быстро перейти от углеродоемкой экономики к более эффективной и чистой экономике. Декарбонизация системы требует изменения способа производства, транспортировки, распределения и потребления энергии.

Третий фактор: правительств недостаточно. Борьба с ухудшением окружающей среды и создание общества с нулевым уровнем выбросов в первую очередь требуют осведомленности общественности, а также идей, навыков и ресурсов частного сектора. Декарбонизация - это общая задача, а не только ответственность правительства; ее успех зависит от способности (и наличия) создавать платформы с участием многих заинтересованных сторон и координировать их действия. Сегодня странам нужны не просто потоки инвестиций, а инновационное смешение капиталов, поддерживаемое благоприятным совмещением политики, стратегий и нормативной правовой базы для модернизации системы, увеличения инвестиций в изменение климата, ускорения перехода на низкоуглеродный режим. Движение по этому пути потребует беспрецедентного уровня инвестиций, особенно в форме «зеленого» финансирования. Необходим новый государственно-частный альянс, поскольку ни одно правительство в одиночку не сможет предоставить все ресурсы, необходимые для ускорения своего собственного перехода. В этом отношении ключевую роль играют партнерские отношения с банками развития. Например, прочное, давнее сотрудничество с ЕБРР помогает и будет помогать Казахстану быстрее и эффективнее достигать своих целей по декарбонизации. С этой точки зрения, Astana Financial Days, организованные МФЦА в Нур-Султане в конце июня, предоставили интересные идеи. Они включают необходимость повышения способности финансовой системы- мобилизовать частный капитал для инвестиций в «зеленые» и устойчивые проекты. Кроме того, важность разработки новых инструментов финансирования, таких как «зеленые» облигации и, в частности, инновационные облигации, связанные с устойчивым развитием, чтобы соответствовать требованиям потенциальных инвесторов к «зеленому» финансированию и помочь мобилизовать капитал в требуемом масштабе.

По мере повышения температуры любая страна сталкивается с двойной проблемой: наращиванием мер по борьбе с изменением климата и устранением потенциальных сбоев, возникающих в результате энергетического перехода. Нынешняя геополитическая напряженность подчеркивает одно из посланий, упомянутых в прошлом году в Глазго: будущее «зеленое», но взгляды на энергетический переход разные. Даже при самой агрессивной политике в области изменения климата фактические данные показывают, что мир будет продолжать использовать нефть и газ в течение некоторого времени и наверняка до 2050 года. Расширение прав и возможностей стран, которые первыми осуществили переход к «зеленой» экономике, - это хорошо и желательно, но мы также должны сосредоточиться на рисках, связанных с потенциальными сбоями в результате (слишком) быстрого перехода. В ответ на это правительства и международные организации должны приложить все возможные усилия, чтобы увязать низкоуглеродный переход с внешней политикой и политикой безопасности, как это было с нефтью и газом в последние десятилетия. ЕС уделяет особое внимание важности сбалансирования этих двух аспектов. Например, Fit fог 55 обязывает ЕС сократить выбросы как минимум на 55% к 2030 году, что является промежуточным шагом на пути к климатической нейтральности к 2050 году. С одной стороны, Fit for55 выступает как возможность ускорить «зеленую гонку». С другой стороны, тем не менее это напоминает о важности содействия справедливому переходу, стремлении сделать его быстрым, но и справедливым.

Дипломатам же отныне необходимо учитывать преобразующее воздействие «зеленой революции» на геополитику. Мы по-прежнему игнорируем то, как будет выглядеть энергетическая геополитическая карта через 30 лет, но мы уже знаем, что для того, чтобы стать обществом с углеродной нейтральностью, необходимо управлять тремя переходами одновременно: цифровым, экологическим и геополитическим. Цифровизация стимулирует «зеленую гонку», и, в свою очередь, цифровые и экологические преобразования влияют на геополитику и геоэкономику, изменяя концепции власти и влияния; отношения между государствами; концепцию альянса и экономического спора или сближения развитых/развивающихся стран. В таком новом сценарии мы сталкиваемся с двумя пересекающимися «энергетическими геополитиками»: традиционной и переходной.