Бахыт ЕСЕКИНА, член Совета по зеленой экономике при Президенте РК, директор научно-образовательного центра «Зеленая Академия», д.э.н., проф.

Темпы глобального энергетического перехода, как и реализация Парижского соглашения, направленного на удержание изменения температуры не выше 1,5°C, замедлились в силу изменившейся геополитической ситуации. В то же время решения Боннской конференции РКИК ООН, состоявшейся в июне этого года, а также конференция министров окружающей среды ЕС продемонстрировали приверженность климатической политике и готовность к реализации мер СОР-26 (Климатический пакт Глазго).

Примером решительных действий и глобального сотрудничества в области адаптации к изменениям климата стала стартовавшая еще на площадке в городе Глазго так называемая Коалиция первопроходцев, объединяющая компании с цепочками поставок в углеродоемких секторах. Она включает как представителей крупных фирм по производству потребительских товаров и транспортировки, так и компании, занимающиеся возобновляемыми источниками энергии и использующие сталь для строительства ветряных турбин. В настоящее время Коалиция объединяет более 50 компаний девяти стран (Дания, Индия, Италия, Япония, Норвегия, Сингапур, Швеция и Соединенное Королевство, США), на долю которых приходится более 40% мирового ВВП и 30% глобальных выбросов. Компании, совокупная рыночная стоимость которых на пяти континентах превышает 8,5 трлн долларов, продемонстрировали готовность коммерциализации новых экологически чистых технологий, взяв на себя обязательства по закупкам с нулевым содержанием углерода за счет технологий к 2030 году в шести секторах: удаление углекислого газа, алюминий, авиация, доставка, грузоперевозки, сталь.

Многие страны, в том числе входящие в топ-10 мировых лидеров по добыче углеводородов, прилагают усилия по обоснованию новых путей декарбонизации своих экономик  путем разработки и обновления  национальных стратегий и планов их реализации (таблица 1).

Так, например, Китай планирует достичь углеродной нейтральности к 2060 году за счет ускоренного развития ВИЭ, усиления контроля за энергопотреблением, «зеленой» трансформации промышленности, городского строительства, транспорта, сельского хозяйства и регионов. Согласно страновой стратегии, представленной в октябре 2021 года, страна планирует достичь пика выбросов углекислого газа к 2030 году и затем начать переход к углеродной нейтральности.

Таблица 1. Обзор долгосрочных стратегий развития с низким уровнем выбросов добывающих стран

Страны Европейского союза, одними из первых представившие Стратегии по низкоуглеродному развитию (2016–2021 гг.) в РКИК ООН, несмотря на рост цен на традиционные энергоносители, постепенно ужесточают национальные обязательства по снижению выбросов (NDC) и требования к импортерам углеродной продукции. Как известно, в список товаров, облагаемых пограничным углеродным налогом (CBAM) , начиная с 2023 года включена продукция черной и цветной металлургии, химической промышленности, строительных материалов и других отраслей, имеющая большой углеродный след. С 2026 года планируется этот список дополнить продукцией нефтегазовой и нефтехимической промышленности, что делает уязвимым экспорт добывающих стран, к каковым относится и Казахстан.

Помимо ужесточения принятых ранее национальных обязательств в области снижения выбросов – Fit for 55, страны ЕС дополняют национальные стратегии нормативными актами.

Так, Германия, одной из первых представившая Стратегию по низкоуглеродному развитию до 2050 года, приняла федеральный Закон по климатическим изменениям. Страна выбирает путь реструктурирования энергетического сектора, планирует дальнейшее распространение ВИЭ и постепенный отказ от производства электроэнергии из ископаемого топлива, что сократит выбросы в энергетическом секторе на 60–62% к 2030 году по сравнению с 1990 годом. План реализации Стратегии в рамках обязательств по Парижскому соглашению будет обновляться согласно принятому закону каждые пять лет.

План декарбонизации экономики Норвегии предусматривает поддержку низкоуглеродных технологий, увеличение налога на выбросы (с $95 до $240 за тонну), переход на транспорт с нулевым выбросом с 2022 года (городские автобусы – с 2025 г.) и другие меры регулирования. В стране также принят Закон об изменении климата (2018 г.).

Перспективы низкоуглеродного развития Франции отражены в Национальной стратегии по снижению выбросов углерода и Долгосрочной энергетической программе, которые базируются в основном на переходе от атомной энергетики к ВИЭ, развитии технологий и других направлениях.

В целом страны ЕС последовательно продолжают политику декарбонизации своих экономик. Так, в мае этого года был принят новый план энергетического перехода ЕС – REPowerEU, нацеленный на ускоренный переход на чистые источники энергии и снижение зависимости Европы от российских энергетических ресурсов.  Этот план предполагается реализовать путем решения следующих задач: 1) энергосбережения на всех уровнях, от домохозяйств до промышленных предприятий; 2) диверсификации энергопоставок; 3) быстрой замены ископаемого топлива на ВИЭ; 4) разумного сочетания инвестиций и реформ.

Для США и Канады также характерно продолжение политики достижения углеродной нейтральности и принятия законодательства в области климатической политики. США представили Стратегию в ноябре 2021 года, основными приоритетами в которой обозначены: 1) декарбонизация электроэнергии; 2) электрификация конечных пользователей и переход на другие чистые топлива; 3) сокращение метана и других продуктов, помимо СО₂.

В стратегиях Канады и России в качестве приоритетов перехода к низкоуглеродному развитию обозначены:  энергоэффективность, адаптация к изменениям климата посредством совершенствования лесо- и  землепользования, технологии и  инновации.

Для Республики Казахстан, ратифицировавшей Парижское соглашение и представившей национальные обязательства в области выбросов парниковых газов (в размере 15–25% от уровня 1990 г. к 2030 г., РКИК ООН, 2016 г.), задача по достижению углеродной нейтральности к 2060 году, поставленная Президентом РК К. Токаевым, остается весьма амбициозной и требует проведения взвешенной климатической политики.

По данным Бюро национальной статистики АСПИР РК, большая часть выбросов парниковых газов (77,1%) приходится на энергетическую деятельность, связанную с добычей, переработкой, транспортировкой, хранением и сжиганием топлива (рисунок 1). В этой связи именно эти сектора должны стать объектом пристального изучения и исследования ученых, практиков и политиков. 

Как показали дискуссии в рамках Угольного форума, недавно проведенного АГМП, коллективы предприятий угольной промышленности, шахт и отраслевых НИИ остро нуждаются как в изучении, исследовании эффективного международного опыта декарбонизации угольных месторождений, так и в разработке специальных программ технологической модернизации производства. Большую озабоченность вызывает у шахтеров износ оборудования: на отдельных предприятиях он достигает 80–85%, что обуславливает рост энергоемкости производства и, соответственно, рост выбросов парниковых газов.

По предварительным данным Министерства энергетики РК, отказ от угля и другие меры по декарбонизации экономики могут привести к высвобождению 27 тысяч рабочих в сфере добычи угля и производства энергии, а с учетом работников других смежных  сфер – около 35 тысяч. В этой связи данная категория работников, наиболее уязвимая и подверженная риску потери работы в процессе энергетической трансформации, должна быть охвачена мерами социальной защиты, программами переобучения и переподготовки, обеспечена новыми рабочими местами в отраслях с низким уровнем выбросов. Для этой категории лиц необходимо разработать программы, предлагающие альтернативную занятость и переподготовку в целях осуществления деятельности в новых «зеленых» сферах.

Относительно снижения углеродоемкости в других добывающих секторах экономики, в частности, в нефтегазовой и нефтехимической промышленности, необходимо продолжать политику декарбонизации путем увеличения доли ВИЭ, повышения энергоэффективности путем внедрения наилучших доступных технологий (НДТ), разработки и внедрения технологий улавливания и хранения углерода (УХУ), особенно при транспортировке сырья.  Несмотря на разработку корпоративных стратегий низкоуглеродного развития, в ряде компаний этого сектора (KMG, NCOC, SHELL и других), безусловно, являющихся прогрессом в направлении достижения углеродной нейтральности, ряд таких направлений, как проведение независимых  технико-технологических, энергетических аудитов на предмет выявления углеродного следа и  «утечек» СО₂, внедрение цифрового мониторинга за выбросами, остаются вне поля зрения экологического менеджмента предприятий.

Безусловно, системные вопросы декарбонизации энергетического сектора и в целом добывающих предприятий страны, такие как стимулирование и внедрение гибридных, маневренных ВИЭ, проведение прикладных исследований в области водородной и атомной энергетики НДТ, УХУ и внедрение стандартов углеродного менеджмента и других мер, должны получить поддержку со стороны Правительства РК в рамках разрабатываемой в настоящее время Стратегии достижения углеродной нейтральности до 2060 года.

Базовым элементом этого стратегического документа, с учетом вышеприведенного международного опыта и специфики национальной экономики, должно стать совершенствование системы углеродного регулирования, стимулирующей декарбонизацию. Анализ текущей ситуации показывает, что действующая система углеродного регулирования в Казахстане не позволяет достичь взятых страной обязательств по сокращению выбросов парниковых газов и нуждается в кардинальном совершенствовании.

Не имеет должного стимулирующего эффекта и торговля квотами на выбросы парниковых газов. Согласно данным казахстанской компании CCE (Caspy Commodity Exchange), осуществляющей торги квотами, в 2021 году стоимость углеродных единиц на торгах была на уровне 1–1,2 доллара США, в то время как в ЕС цена на углерод составляет свыше 70 долларов за тонну СО₂. Обновленный проект ОНУВ (Определяемый на национальном уровне вклад РК на 2021–2025 гг.), разработанный МЭГПР в рамках обязательств Парижского соглашения, предполагает увеличение цены углеродной единицы до 16,9 доллара США в 2023–2025 годы и до 50,8 доллара США в 2026–2030 годы. Для достижения такой цены за выбросы парниковых газов необходимо принять срочные меры по повышению эффективности системы углеродного регулирования, стимулирования снижения выбросов и внедрения «зеленых» технологий.

 Для достижения поставленной цели в нашей стране, согласно исследованиям компании McKinsey, необходимо увеличить долю инвестиций в декарбонизацию до 15% ВВП против 7,5% среднемирового показателя.

Для решения этих проблем считаем целесообразным принятие следующих действий на национальном уровне:

1. Климатические цели должны быть юридически законодательным актом. Важно иметь амбициозную и стабильную долгосрочную политическую среду. Среди 10 крупнейших мировых источников выбросов парниковых газов Япония, Канада, страны ЕС и Южная Корея имеют юридически обязательные целевые показатели. Учитывая все более нестабильный политический климат, отмеченный ростом популизма, усилия по изменению климата не должны стать заложниками смены политических приоритетов. Закрепление климатических целей страны в стратегиях, планах и программах центральных и местных государственных органов и национальных компаний, подлежащих исполнению на отраслевом и местном уровнях, может обеспечить стабильность и определенность, способствуя устойчивому прогрессу страны.

2. Планирование энергетической безопасности должно перейти от планирования «точно в срок» к планированию «на всякий случай», требующему поддержания достаточных резервных мощностей и инфраструктуры хранения с использованием рыночных механизмов для стимулирования инвестиций в эти решения. Энергоэффективность и энергосбережение должны принести дополнительные выгоды и сыграть свою роль в укреплении энергетической безопасности. Прозрачное и последовательное распространение информации, восстановление учреждений энергонадзора и разработка мероприятий, учитывающих распределение ответственности между  группами потребителей, могут помочь стимулировать участие населения  в повышении энергоэффективности.

3. Снижение риска инвестиций в экологически чистую энергетику имеет важное значение для поддержания притока капитала. За последнее десятилетие инвестиции в энергетический переход страны выросли, однако этот всплеск инвестиций пришелся на десятилетие экономического роста и был частично обеспечен стимулирующей денежно-кредитной политикой и низкими базовыми процентными ставками. Сегодня дефицит финансирования остается значительным, поэтому снижение риска инвестиций в энергетику имеет решающее значение.

4. Центральное место в энергетическом переходе должны занимать вопросы равенства и справедливости. За последние десятилетия из-за относительной неэластичности спроса на энергоносители высокие цены на них способствовали высокому уровню инфляции потребительских цен. В первую очередь от этого страдают уязвимые слои населения и малые предприятия, что подчеркивает проблемы равенства и справедливости при переходе к новой энергетике. Поддержание доступности энергии очень важно не только для экономического роста и социального благосостояния, но и для поддержки политики в области изменения климата. В этой связи требуется принять долгосрочные системные решения для обеспечения равного доступа для уязвимых групп и малого бизнеса.

В целом процесс декарбонизации на страновом уровне требует проведения системной работы и принятия соответствующих инвестиционных, нормативных правовых и институциональных реформ как в сфере государственного управления, так и в сфере планирования развития национальной экономики и ее базовых отраслей. В силу межотраслевого характера мер по достижению углеродной нейтральности, важности для обеспечения энергетической безопасности  страны в субрегионе назрела острая необходимость в создании координирующей структуры при Президенте Республики Казахстан в виде Агентства по альтернативной энергетике и климату при поддержке ООН.

В этой связи Правительству, ученым, экспертам, бизнес-сообществу необходимо понимать, что решения, которые будут заложены сегодня в Стратегию, определят перспективы устойчивого развития не только Казахстана, но и всего евразийского региона на перспективу.

Таким образом, Стратегия достижения углеродной нейтральности РК до 2060 года, по существу являющаяся стратегией диверсификации экономики и ее технологического прорыва, должна стать новым долгосрочным стратегическим документом в период обновления социально-экономической политики страны.